Налоговые маневры буквально обступают. Толком не завершен еще до кризиса 2009 года анонсировавшийся маневр в нефтяной сфере. Но он безнадежно поблек и завял. Вперед вышли разного рода обмены: отказ от взносов в Пенсионный фонд России (ПФР) в обмен на рост налога на доходы физических лиц (НДФЛ), размен уменьшения социальных взносов на рост налога на добавленную стоимость (НДС). К чему все эти новации могут привести?
«Конверты» процветают
У новейших налоговых маневров при всем их разнообразии есть два общих элемента. Первый: их родина — Минэкономразвития, а вовсе не Минфин, вроде бы за налоги отвечающий. Хотя, возможно, это мимикрия. Минэкономразвития, возглавляемое Максимом Орешкиным, вскормленным Минфином, выполняет роль авангарда. Это удобно. Какой с него спрос? Ведь для Минэкономразвития налоговые инициативы, конечно, не пустая забава, но, строго говоря, некий необязательный факультатив. С другой стороны, это, что называется, разведка боем. Инициативы Минэкономразвития принимают на себя огонь критики, а потом Минфин степенно вступает в дело и сглаживает углы.
Второй общий элемент уже не аппаратный, а содержательный. Что такое размен снижения социальных взносов на рост НДС с точки зрения собственно предложенного механизма? Это признание того, что как не могли социальные фонды обходиться без поддержки федерального бюджета, так не смогут и впредь. Если маневр из стадии предложений перейдет к реальному воплощению, это будет означать, что федеральный бюджет — гарант выполнения этими фондами своих обязательств. Так откровенно вопрос еще не ставился. Возможно, толчком, приведшим к откровенности, стала передача социальных взносов налоговикам.
Что ж, сделаем следующий шаг. Раз социальные фонды и, конечно, Пенсионный фонд не выдерживают нагрузки (с чем те, кто предлагает маневры, согласны, как и с тем, что тут ничего не поделаешь), возникает вопрос: а по силам ли вообще государству взятая на себя социальная нагрузка? Так, впрочем, вопрос никто не ставит. Еще бы — скоро президентские выборы.
Между тем сигналы о том, что для бизнеса социальные взносы непомерны, звучат почти в полный голос. Что значат недавние откровения социального вице-премьера Ольги Голодец о том, что работа не гарантирует в России от погружения в беспросветную нищету? Если не прятать голову в песок, то выплата минимальных зарплат — это знак того, что «конверты» процветают, и процветают прежде всего из-за непомерной социальной нагрузки на фонд оплаты труда.
Тогда у многочисленных маневров и разменов появляется смысл. Он в том, чтобы заменить нагрузку на бизнес в виде социальных взносов, от которых просто укрыться, скрыв львиную часть зарплат в конвертах, на НДС, от которого так просто не спрячешься. Бюджет выигрывает и готов делиться своим выигрышем с социальными фондами. Но выигрывают ли бизнес и граждане?
«Мы не идиоты»
Наибольшую критику вызвала идея увязки ставки НДФЛ с пенсионными отчислениями. Суть предложения Минэкономразвития в том, что для тех, кто по-прежнему будет отчислять 4% от зарплаты, ничего не изменится — ставка подоходного налога останется 13%; при отчислениях в Пенсионный фонд 10% ставка НДФЛ составит те же 10%; при отказе что-либо перечислять в Пенсионный фонд ставка НДФЛ вырастет до 15%.
Александр Егоров, ведущий аналитик ГК Tele Trade, считает, что вероятный отказ беднейших слоев от пенсионных взносов сделает их еще беднее из-за увеличения ставки НДФЛ. Комментарий замминистра финансов Алексея Моисеева был повышенно эмоциональным: «Решение пока не принято, оно не принято именно потому, что есть много плюсов, но есть и минусы. И мы не идиоты, мы понимаем, что эти минусы значительные...». «Мы не идиоты» — конечно, аргумент, но в глазах населения не самый убедительный.
В любом случае Минфин, конечно, в полной мере причастен к идущим налоговым маневрам. Вот позиция министра Антона Силуанова: «Мы считаем возможным снизить совокупную ставкустраховых взносов и перенести налоговую нагрузку на косвенные налоги. По нашим расчетам, чтобы это было нейтральным для бюджета, ставки должны составлять 22%. И компенсироваться ставкой в 22% налога на добавленную стоимость».
Стоит уточнить: предлагается снижение совокупного тарифа страховых взносов с 30% до 22% при одновременном повышении НДС до 22% с 18%. И это не все. Одновременно предложено унифицировать ставку страховых взносов, отказавшись от регрессии (зарплаты в сумме больше 876 тыс. руб., накопленной с начала года, облагаются по ставке 15%).
Пора разобраться, кто от таких маневров выигрывает и кто проигрывает. Мы уже отметили, что бюджет все замыкает на себя. Министр труда и социальной защиты Максим Топилин не в восторге: «Мы шли другим путем, у нас в правительственных документах написано об ином, что мы уменьшаем трансферт, что мы уходим от бюджетной зависимости в ПФР и в Фонде соцстраха». Что ж, Топилин хочет сохранить свой контроль над соцфондами и не отдавать его Минфину. Но он отмечает еще одну важную сторону: снижение совокупной ставки страховых взносов не поможет добиться выхода из «тени» бизнеса, который не платит в фонды ничего.
То есть получается, что, с одной стороны, замена снижения ставки соцвзносов на рост НДС — гарантия повышения общей собираемости поступлений в бюджет. НДС собирается лучше других налогов и сборов, причем на любой стадии состояния экономики. С другой стороны, выход из тени в ожидаемых масштабах может не состояться. Повышение НДС, наоборот, может заставить бизнес использовать все возможности для «экономии» на соцвзносах. А это значит, что в целом бизнес в результате маневра проигрывает.
Но только ли бизнес? Сам Минфин с обезоруживающей честностью указывает, что рост НДС с 18 до 22% принесет с собой рост инфляции на 2 процентных пункта. Есть и другие оценки, но примем версию Минфина. Тогда проиграют все. И в первую очередь самые социально незащищенные и низко оплачиваемые, по которым рост цен бьет особенно больно.
Но отдельные направления бизнеса могут выиграть. Выиграют экспортеры (им НДС возвращается). Правда, здесь есть свое «но». Как считают, например, аналитики Райффайзенбанка, крупнейшие нефтегазовые компании, которым НДС уже возвращают, «вряд ли смогут ощутить на себе эффект снижения страховых взносов: доля расходов на оплату труда (с учетом страховых взносов) в общем объеме их операционных затрат составляет 4–13%; кроме того, в этих компаниях, скорее всего, велика доля высокооплачиваемых сотрудников, для которых с определенного момента страховые взносы начисляют по льготной ставке». Традиционные экспортеры, таким образом, ничего не выигрывают. Выиграют несырьевые экспортеры, прежде всего те, где средний уровень зарплат невысок.
Аналитики нашли и других бенефициаров: компании, товары и услуги которых не облагаются НДС: банки (ряд основных банковских операций, например выдача кредитов), медицина, образование. Также преимущества получат компании с высокой долей фонда оплаты труда в структуре операционных затрат, например сельское хозяйство, розничная торговля.
Достаточна ли такая «компенсация» от роста фискальной нагрузки на остальной бизнес и от роста инфляции? Негативный ответ разделяют те же аналитики Райффайзенбанка: «Стимулирующий эффект для экономики, на наш взгляд, сомнителен, поскольку основной объем возросшей налоговой нагрузки ляжет на потребителя (через рост цен на конечную продукцию), что, по нашему мнению, значительно затруднит выход экономики на более высокие темпы экономического роста».
Самый краткий вывод звучит так: рост НДС до добра не доведет.